Узнать нечто важное...
С практической точки зрения, системные расстановки — это способ исследования и осознания некой важной жизненной темы в контексте, более широком, чем жизнь одного человека.
Возьмем, к примеру, ситуацию, когда кто-то в течение многих лет сталкивается с похожими и повторяющимися проблемами в отношениях с партнерами, родителями, друзьями... Или даже с деньгами, работой или своим жизненным пространством... Расстановки дают нам возможность увидеть — или даже ощутить всем своим телом — что решения и действия человека, которые, на первый взгляд, диктуются его свободной волей и обстоятельствами, на самом деле определяются взаимодействием многих членов его рода (в расстановках мы обычно используем термин «семейная система»). Причем речь здесь может идти даже о тех членах семейной системы, о которых самому человеку вообще ничего не известно.
Это как если бы мы наблюдали за какой-то деталью сложного механизма — может показаться, что движения этой отдельной детали случайны и лишены логики. Но когда у нас появляется возможность взглянуть на работу всего механизма в целом, приходит понимание и становится ясно, что движение всего этого механизма согласовано и гармонично — даже несмотря на то, что отдельная деталь ничего не знает о силах, приводящих ее в движение. Системные расстановки как раз и дают эту возможность расширить фокус восприятия, чтобы увидеть интересующую нас жизненную тему как элемент большой картины. И удивительный факт: такое расширение восприятия часто приводит к тому, что в жизни человека «сами собой» происходят очень существенные изменения.
Кстати сказать, такое определение расстановок совершенно не исчерпывает этот очень сложный и многоплановый феномен, а скорее служит лишь указанием на него. Дальше я попытаюсь рассказывать о расстановках все более и более подробно.
Структура расстановочной группы
Чаще всего расстановки проводятся в формате группы, хотя существуют и другие формы работы. В группе присутствует ведущий, отвечающий за ход процесса, (его обычно называют расстановщиком) и участники. Некоторые из участников приходят в группу, чтобы с помощью расстановки установить контакт с какой-то важной темой своей жизни. Человека, для которого делают расстановку, обычно называют клиентом. Другие приходят для того, чтобы принять участие в чужой расстановке в качестве фигур, замещающих реальных членов семейной системы клиента. Этих участников называют заместителями. И, наконец, третьи «просто» присутствуют при чужих расстановках, оставаясь наблюдателями и свидетелями историй, которые развертываются перед их глазами. Этих людей чаще всего называют наблюдателями. Обычно в ходе группы любой участник может выступать во всех трех ролях — в качестве клиента, когда расстановку делают лично для него, в качестве заместителя, когда его выбирают на какую-то роль, и в качестве наблюдателя во всех остальных случаях.
О формате, в котором проходят мои расстановочные группы, очень подробно рассказано в статье «Ваша первая расстановочная группа».
Процесс расстановки
Обычно расстановки проходят примерно так. Участники и ведущий располагаются по периметру комнаты, оставляя посередине пространство для работы. В какой-то момент ведущий спрашивает, хочет ли кто-нибудь заявить свою тему для работы. Если желающих несколько, ведущий выбирает одного. Этот участник (клиент) садится рядом с ведущим, и тот начинает задавать ему различные вопросы, связанные с темой клиента.
Основная цель этих вопросов для ведущего — почувствовать, насколько «заряжен энергией» запрос клиента, ощутить отклик его семейной системы, найти так называемую «точку входа» в нее. Иначе говоря, найти ту тему, через которую система готова раскрыться, прийти в движение, проявить что-то важное. Довольно часто случается так, что эта тема не совпадает с первоначальным запросом клиента. В такой ситуации клиент сам принимает окончательное решение о том, хочет ли он исследовать именно эту тему.
В процессе разговора с клиентом к расстановщику обычно приходит понимание: возможна ли сейчас расстановка и кто из членов семейной системы клиента должен присутствовать в начальной конфигурации. Далее клиенту предлагается выбрать из числа участников группы заместителей для этих членов системы и для него самого. После этого клиент должен молча и очень сосредоточенно, руководствуясь только своими внутренними ощущениями, расставить этих заместителей в пространстве внутри круга участников. После этого клиент возвращается на свое место, а дальнейшее сопровождение процесса берет на себя ведущий.
Удивительный и загадочный феномен расстановок состоит в том, что заместители в этой ситуации начинают отчетливо ощущать в своем теле эмоции, которые чувствуют замещаемые ими люди, связи, которые между ними существуют (например, притяжение, интерес, отторжение), и даже различные физические симптомы в теле. В подавляющем большинстве случаев эти ощущения вполне отчетливы. Я бы даже сказал: весьма отчетливы. Заместителю не нужно обладать какой-либо особой сверхчувствительностью. Достаточно «простого» согласия на некоторое время предоставить себя и свое тело в распоряжение чужой семейной системы.
В современном варианте расстановок ведущий обычно «позволяет» заместителям молча двигаться, следуя за своими ощущениями. Важно, чтобы движение при этом приходило изнутри, «само», а не диктовалось личными представлениями заместителя о том, что он должен чувствовать в данной ситуации и как он может «сделать клиенту хорошо». Такое движение, если оно действительно приходит из семейной системы клиента, почти всегда очень медленное. Заместитель же в этом случае играет роль приемника, медиума, «пустой бамбуковой флейты» на которой система клиента, а иногда и Нечто Большее, играет ту мелодию, которую она/оно хочет сыграть.
Более того, сам ведущий, в идеальном варианте, находится в таком же согласии с клиентской системой, не имея никакого личного мнения о том, что для клиента «хорошо» и что «плохо» и какое для него в данной ситуации может быть «хорошее решение». Он просто максимально, насколько это для него возможно, открывается тому, что приходит из системы клиента — через заместителей и через свое личное восприятие. По сути, единственная задача ведущего — помочь проявиться тому, что хочет проявиться. Именно это согласие с Чем-то Бóльшим и уважение, с которым все присутствующие в группе относятся ко всему, что открывается в расстановке, и делает системные расстановки одной из самых мощных и глубоких духовных практик.
Любая семейная система — это всегда Нечто Бóльшее по сравнению с любым отдельно взятым человеком, каким бы он ни был «продвинутым». И, соответственно, ведущий в расстановке лишь следует тому, что исходит из поля и что он, в меру своей чувствительности, оказывается в состоянии уловить — самостоятельно или с помощью заместителей и наблюдателей. Так, он может увидеть или почувствовать, что на каком-то месте не хватает какой-то фигуры, и ввести ее в расстановку, выбрав из числа наблюдателей. Если это действие оказалось в согласии с полем системы, то это почти сразу же почувствуют все присутствующие. Также ведущий может предложить заместителям произнести какие-то фразы, пришедшие к нему из поля. Если эти фразы отражают динамику, которая хочет проявиться, они немедленно окажут действие на ход расстановки.
Через какое-то время расстановка заканчивается. Обычно процесс расстановки занимает не более одного часа. Есть несколько способов и причин для окончания расстановки — о них я расскажу отдельно. Далее клиент возвращается на свое место, а проведенная расстановка начинает «жить своей жизнью» в сознании клиента, в его подсознании, а также и в поле его семейной системы.
Как это работает?
Я разделяю ту точку зрения, что в основе системных расстановок лежит явление так называемого морфического поля. Его также называют морфогенетическим, «знающим», информационным и т. д. Этот термин впервые появился в биологии. С его помощью ученые-эмбриологи пытались объяснить, каким образом клетки развивающегося зародыша получают свою специализацию. То есть, где именно хранятся «чертежи», по которым строится новый организм и каким образом клетка руки, узнает, что она должна стать клеткой руки, а не, скажем, печени. Именно морфогенетическое поле и есть то Большее, где хранится общая информация о системе клеток, ее функционировании и развитии как единого организма. Природа этого поля неизвестна. Однако его проявления вполне уверенно подтверждаются экспериментально.
Концепция морфического поля привлекается и в тех случаях, когда группа живых организмов действует как единое целое и между ними не удается обнаружить никаких иных способов коммуникации. Типичный пример — косяк рыб, которые одновременно и совершенно одинаково меняют направление движения. Другой классический пример — собака, подбегающая к двери, когда ее хозяин, ушедший на работу, решает вернуться домой.
У меня есть и собственная иллюстрация действия морфических полей. Когда я был маленьким, мой отец, штурман военной авиации, часто улетал в дальние командировки. Естественно, что сроки этих командировок никогда не были известны даже ему самому. Однако, по рассказам матери, я каким-то образом всегда знал накануне, что «завтра прилетит папа» — практически как собака из примера выше.
Морфическое поле на глубочайшем уровне связывает между собой членов одного рода, одной семейной системы. Именно этот феномен используется в системных расстановках. Причем связь эта существует независимо от того, мертвы или живы члены системы, знают они об этой связи или нет, признают они ее или отрицают. Расстановки показывают, что такая связь во многом определяет жизнь человека, его поступки и даже судьбу.
Огромная роль в практическом исследовании системных полей принадлежит, конечно же, Берту Хеллингеру. Еще в 70-е годы прошлого века он обнаружил, что существует некое поле, несущее информацию обо всех членах семьи и их взаимных связях. Позднее Хеллингер сформулировал определенные законы, так называемые порядки, описывающие проявление поля семейной системы. Вот эти законы:
- Закон принадлежности: никто не может быть исключен из семейной системы. Каждый ее член, живой или мертвый, имеет равное право быть принятым в системе.
- Закон иерархии: у тех, кто пришел в систему раньше, более высокий ранг, чем у тех, кто пришел позже.
- Закон равновесия: несправедливость, причиненная кому-то из членов семьи или совершенная им самим, должна быть компенсирована поступками кого-либо из последующих поколений.
Правда, по мере дальнейшего развития расстановок стало выявляться все больше и больше отклонений от действия этих порядков. Тем не менее, порядки по-прежнему дают очень хорошую основу для понимания движения семейной системы, которое проявляется в расстановках. Особенно, если ведущий готов к тому, что в любой расстановке всегда может произойти какое-нибудь уникальное отклонение от действия этих универсальных порядков.
Хеллингер начал с так называемых «порядковых» расстановок. В них заместители использовались лишь в качестве своеобразных сенсоров, приемных устройств, позволяющих получить информацию о состоянии и чувствах замещаемых ими членов системы. Им было запрещено самостоятельно двигаться и проявлять какую бы то ни было активность. Все действия в расстановке выполнял ведущий: переставлял заместителей на другие места, предлагал им фразы, которые тем следовало произнести.
Однако позже расстановки стали развиваться по пути увеличения доверия к системному полю. Примерно в 2001 году Хеллингер обнаружил, что системное поле может само управлять движением заместителей. Так появились техники расстановок «движение души» и, несколько позже, «движение Духа», в которых позволялось свободно двигаться некоторым или всем заместителям. В таких расстановках главным действующим лицом все больше становится не расстановщик, а само поле семейной системы, или даже некие еще более значительные силы. Ведущий же, наравне с прочими участниками расстановочной группы, поступает к этому полю и к этим силам на службу, с максимальным смирением и в меру своих ограничений способствуя проявлению и раскрытию того, что поле хочет открыть.
Терапевтические и духовные расстановки
Как можно использовать системные расстановки? Ответ на этот вопрос был довольно простым в те времена, когда существовали только порядковые расстановки и когда расстановки представляли собой форму психотерапии. Клиент приходил к психотерапевту-расстановщику с конкретным запросом. «У меня не складываются отношения с мужчинами», «я добиваюсь успеха в бизнесе и тут же сам все разрушаю», «у меня имеется проблема со здоровьем», «я не могу забеременеть», «у меня плохие отношения с сыном / матерью / женой» и т. д. Расстановщик расспрашивал клиента о его семейной системе, стараясь найти в ней тех, кто был исключен, с кем поступили несправедливо, или тех, у кого была особенно тяжелая судьба. Когда интуиция и логика подсказывали ему, что заявленная проблема может быть связана с этим членом системы, расстановщик начинал расстановку, которая подтверждала или не подтверждала его гипотезу.
В процессе расстановки могло выясниться, что клиент в своей жизни повторяет судьбу кого-то из родственников или же неосознанно, на очень глубоком подсознательном уровне, пытается на нее воздействовать — такие ситуации называются «системным переплетением». В результате действий расстановщика в систему часто удавалось привнести гармонию. Например, несправедливо обиженный родственник успокаивался, невыраженная кем-то ненависть находила своего истинного адресата, заместитель клиента начинал различать свою судьбу и судьбу переплетенного с ним члена системы, и все заместители в итоге начинали чувствовать себя ощутимо лучше.
Считалось, что в подсознании клиента в итоге складывается новая «хорошая» картина семейной системы, которая начинает действовать с момента расстановки, ощутимо влияя на его дальнейшую жизнь. Довольно часто, хотя и не всегда, происходило именно это. Изменения в реальной системе клиента могли начаться или сразу после расстановки, или в течение нескольких месяцев после нее. Бывало, впрочем, и так, что не менялось ничего.
Таким образом, семейная расстановка поначалу была способом решить проблему клиента посредством воздействия на его семейную систему (или на ее образ, существующий в подсознании клиента). Такие расстановки теперь называются терапевтическими (или классическими).
Однако расстановщики, пошедшие по пути все большего доверия «знающему полю», начали все более отчетливо ощущать и осознавать масштаб и величие тех сил, с которыми им приходилось иметь дело в процессе таких расстановок. Им становилось ясно, что роль терапевта, решающего проблемы клиента, воздействующего на его семейную систему и «делающего клиенту хорошо» — это слишком высокомерная позиция по отношению к «знающему полю».
Позиция психотерапевта, безусловно, дает возможность проводить эффективные расстановки по запросу клиента и часто добиваться для него ощутимого терапевтического результата. Однако чем больше участник расстановок прислушивается к себе и к системному полю, тем больше он понимает, что главной действующей силой расстановки является именно поле семейной системы, а часто — и Нечто Бóльшее. И ни у клиента, ни у ведущего нет никакого права чего-либо требовать от поля, поскольку любой отдельный человек, каким бы «продвинутым» или «великим» он ни был, всегда занимает в системной иерархии место ниже, чем любая семейная система.
Единственное, что правильно и для расстановщика, и для клиента — это по мере своих возможностей открываться действию «знающего поля», двигаться вместе с ним, служить ему, со смирением помогая проявиться тому, что хочет проявиться и прийти в движение в данной ситуации. Такое отношение к расстановке очень хорошо описывается известной формулой: «Не моя воля, но Твоя да будет». А расстановки при таком подходе становятся своего рода священнодействием, больше духовной практикой нежели терапией. Именно поэтому для таких расстановок в какой-то момент закрепилось название «духовные расстановки». Другое название для этого типа расстановочной работы — «новые расстановки».
В духовной расстановке «запрос», с которым приходит клиент, это прежде всего показатель серьезности его намерения, его готовности обратиться к Бóльшему. Именно от степени готовности клиента и ведущего чаще всего зависит та глубина, на которую открывается семейная система. Берт Хеллингер как-то сказал: «В расстановках речь всегда идет о жизни и смерти». И, кстати, именно поэтому мне представляется плохой идеей делать расстановки слишком часто или по пустяковому поводу.
По мере того, как увеличивается глубина контакта с полем, интерпретировать расстановки на ментальном уровне становится все сложнее. Здесь уже язык не поворачивается сказать: «Как видишь, все дело в том, что с твоей тетей поступили несправедливо, а теперь ты повторяешь ее жизнь — из подсознательной любви к ней». Любая интерпретация, даже самая правильная, неизбежно оставит «за кадром» 99 процентов произошедшего в расстановке. И несмотря на то, что на уровне сознания эти 99 процентов, возможно, остались незамеченными и необъясненными ни клиентом, ни даже ведущим, они оказывают глубочайшее действие. Во время «настоящей» духовной расстановки часто возникает ощущение, что происходит нечто невыразимое, но очень правильное и даже величественное. Нечто такое, о чем невозможно сказать ни слова, но чему можно открыться в безмолвии и согласии, теряя и вместе с тем обретая себя в единении с Целым. И тогда это — медитация, духовная практика, в результате которой мало-помалу преображается вся жизнь.
Однако, при всем сказанном выше, мне вовсе не хотелось бы создать впечатление, что духовные расстановки лучше, «круче» или совершеннее, чем терапевтические. Или что в них используются другие методы. Или что они предназначены для решения других задач. Или что они дают лучшие результаты. Или что в них меньше процент «пострасстановочных осложнений».
Нет, речь идет только об отношении к расстановкам, о разнице в общем видении процесса, о его философии. И «духовный», и «терапевтический» расстановщик, если они в контакте с полем, могут использовать весь диапазон технических расстановочных приемов — от порядковых расстановок до «движения Духа» — в зависимости от того, что в данный момент правильно. А если говорить о «результатах», под которыми я понимаю изменения во внешней и внутренней жизни клиента, то изменения эти зависят не от философии, которой придерживается ведущий, не от использованных технических приемов и даже не от глубины погружения в системное поле. На мой взгляд, результаты зависят от внутренней готовности клиента к изменению, способности расстановщика следовать энергии поля, от гармонии во взаимодействии всех участников группы. Но самое главное, что приводит к изменениям — Нечто Бóльшее и согласие с Ним.
И, да, я — приверженец «духовных» расстановок.